Простые вещи
Художник Кирилл Копылков родился в Ленинграде, а живет в Санкт-Петербурге. И это многое обьясняет! Влияние города на Неве на личность и на творчество в данном случае огромно. Лаконизм и сдержанность высказывания, элегантность и символизм присущи как самому автору, так и его работам. Силуэт и графичность — основные его приемы. Верность своему пути — дело его жизни.
Закончив знаменитую «Муху», художник навсегда подписал себе приговор качества. Отныне безупречная «сделанность» и технологическая чистота делают узнаваемыми его произведения. Планку высочайшего мастерства в керамике и фарфоре Копылков «взял» уже давно, демонстрируя почти инженерную виртуозность в каждом материале, которого касается его рука. Копылков работает с керамическими стихиями как хочет, чуть вскидывая бровь на вопросы о технологических сложностях.
Дизайнер и художник, конструктор и инженер, Копылков раздвигает границы керамической материи, позволяя себе все новые технологии и задачи.
Закончив знаменитую «Муху», художник навсегда подписал себе приговор качества. Отныне безупречная «сделанность» и технологическая чистота делают узнаваемыми его произведения. Планку высочайшего мастерства в керамике и фарфоре Копылков «взял» уже давно, демонстрируя почти инженерную виртуозность в каждом материале, которого касается его рука. Копылков работает с керамическими стихиями как хочет, чуть вскидывая бровь на вопросы о технологических сложностях.
Дизайнер и художник, конструктор и инженер, Копылков раздвигает границы керамической материи, позволяя себе все новые технологии и задачи.
Начав творческий путь на прославленном ЛФЗ, художник погрузился в сложнейший мир фарфора — великого и загадочного материала, который требует особой дисциплины. Соприкосновение с производством даром не прошло. Умение быстро и точно отвечать на поставленную задачу, адаптировать свой сложный творческий мир к восприятию широкой аудитории — крайне ценное качество для художника-дизайнера сегодня. В этот период Копылков создает анималистическую серию знаков Зодиака — серию крошечных знаковых скульптурок, доказывая свою способность работать в любом заданном масштабе. Игры в «увеличение-уменьшение» даются непросто многим. У Копылкова все выглядит легко и естественно, и только знатокам понятно, сколько труда вложено в этот виртуозный результат.
Интерес к микро-мирам продолжила серия тематических натюрмортов. И опять, лаконизм и точность высказывания превратили, казалось, бытовые композиции в почти медитативные инструменты для долгого вдумчивого созерцания.
Серия фарфоровых кальянов и чайников в который раз демонстрирует полное отсутствие «технологически-невозможного» для Мастера. Копылков сам себя экзаменует в создании функциональных вещей, доводя до совершенства их «полезность», не ограничивая при этом выразительность и «красоту» предмета. Здесь нельзя не вспомнить почти религиозное отношение к вопросу красоты вещи в японском прикладном искусстве.
Выбрав однажды черно-белую тональность, художник редко «уходит» в цвет. Белизна фарфора и бездонная глубина керамической поверхности вполне достаточны ему для высказывания. А если цвет и появляется в его работах, то предельно деликатно расходуется его сила — только на главное, только для нужного.
Интерес к микро-мирам продолжила серия тематических натюрмортов. И опять, лаконизм и точность высказывания превратили, казалось, бытовые композиции в почти медитативные инструменты для долгого вдумчивого созерцания.
Серия фарфоровых кальянов и чайников в который раз демонстрирует полное отсутствие «технологически-невозможного» для Мастера. Копылков сам себя экзаменует в создании функциональных вещей, доводя до совершенства их «полезность», не ограничивая при этом выразительность и «красоту» предмета. Здесь нельзя не вспомнить почти религиозное отношение к вопросу красоты вещи в японском прикладном искусстве.
Выбрав однажды черно-белую тональность, художник редко «уходит» в цвет. Белизна фарфора и бездонная глубина керамической поверхности вполне достаточны ему для высказывания. А если цвет и появляется в его работах, то предельно деликатно расходуется его сила — только на главное, только для нужного.
А если цвет и появляется в его работах, то предельно деликатно расходуется его сила — только на главное, только для нужного.
Архитектор в керамике, Копылков не допускает многочтений. Силуэты его работ точны и единственно возможны. Математическая точность построений родившихся линий, раз и навсегда убеждает зрителя в верности авторских формул.
Конструктор собственных образов и наблюдений, Копылков одинаково артистично работает как с геометрическими формами, так и с почти академическим изображением, подчиняя действительность авторскому видению.
Немногословный, и кажется, равнодушный ко многому, закрытый, недоступный для праздности, большой и красивый человек просто не хочет терять драгоценное время на пустяки и ненужные споры, а егосдержанная улыбка являетсядорогим подарком друзьям и единомышленникам.
Умение видеть далеко вперед, говорить негромко, держать паузу, наверное, характерно для морского города — у Копылкова все это становится творческим методом.
СпешитьКирилл Копылков не любит, его творчество не терпит суеты.
Долгие разговоры и яростные споры не его стихия! Созерцание, наблюдение, терпение слушателя — вот механизмы его творчества. Кирилл Копылков мыслит символами, знаками. Этот художник не ищет поводы для творчества — он их находит. Знаки любви, знаки музыки, знаки творчества — они повсюду для тех, кто смотрит на мир особым взглядом. Город, вздох, дробь дождя по крышам, шум лифта, поцелуй, след улитки, чашка чая — все эти тихие мгновения становятся его темой. Так просто? Так сложно! Так бесконечно важно…
Архитектор в керамике, Копылков не допускает многочтений. Силуэты его работ точны и единственно возможны. Математическая точность построений родившихся линий, раз и навсегда убеждает зрителя в верности авторских формул.
Конструктор собственных образов и наблюдений, Копылков одинаково артистично работает как с геометрическими формами, так и с почти академическим изображением, подчиняя действительность авторскому видению.
Немногословный, и кажется, равнодушный ко многому, закрытый, недоступный для праздности, большой и красивый человек просто не хочет терять драгоценное время на пустяки и ненужные споры, а егосдержанная улыбка являетсядорогим подарком друзьям и единомышленникам.
Умение видеть далеко вперед, говорить негромко, держать паузу, наверное, характерно для морского города — у Копылкова все это становится творческим методом.
СпешитьКирилл Копылков не любит, его творчество не терпит суеты.
Долгие разговоры и яростные споры не его стихия! Созерцание, наблюдение, терпение слушателя — вот механизмы его творчества. Кирилл Копылков мыслит символами, знаками. Этот художник не ищет поводы для творчества — он их находит. Знаки любви, знаки музыки, знаки творчества — они повсюду для тех, кто смотрит на мир особым взглядом. Город, вздох, дробь дождя по крышам, шум лифта, поцелуй, след улитки, чашка чая — все эти тихие мгновения становятся его темой. Так просто? Так сложно! Так бесконечно важно…